Мишура Трофименков о попытке киноманифеста новых двадцатилетних
Журнал «Коммерсантъ-Weekend» №33 от 28.09.2018, стр 24
В прокат выходит режиссерский дебют актера Александрина Горчилина «Кислота», который после премьеры на Сочинском фестивале и приз в конкурсе дебютов критика поторопилась назвать «портретом поколения» и «безмолвным манифестом двадцатилетних»
Фотография: Студия СЛОН, TRUEMEN Pictures
Уже на первых минутах фильма Ваня (Петр Скворцов) съел чего не того, разделся догола, выломал очко, очень расстроился и по совету Пети (Александр Кузнецов) выпрыгнул с балкона. Расстроился Петя, Ваня его так буквально понял, разделся догола и вписался в групповик, но ни свет ни заря расстроился еще больше, хлебнул кислоты и временно онемел. Саша (Филипп Авдеев) расстроился, что с друзьями так неловко получилось, сделал обрезание и показал, что получилось, Карине (Арина Шевцова). Вперёд смотрящая сфотографировала то, что ей показал Саша, и показала отчиму (Дмитрий Куличков). Отчим нехотя расстроился и немного избил Сашу. Саша расстроился еще свыше, дефлорировал пятнадцатилетнюю Карину и избил отчима. Папа Саши пропал без вести в Камбодже вместе с магазином, куда пошел за манго, а матуличка (Александра Ребенок) так расстроилась, что стала веганом, забеременела и вернулась в Россию. И это, заметьте, далеко не исчерпывающий каталог экранных печалей.
Статус «манифеста поколения» предусматривает, что «Кислота» для России — почему-то вроде фильма Тони Ричардсона «Оглянись во гневе» для Англии 1950-х, «Кулаки в карманах» Марко Белоккьо для Италии 1960-х или «Вальсирующих» Бертрана Блие для Франции 1970-х (в настоящий ряд заведомо включены только фильмы, так сказать, асоциального, хулиганского бунта, поскольку политической составляющей «Кислота» лишена).
Но по большому счету «Кислота» сильнее всего напоминает миниатюру Хармса: «Однажды Орлов объелся толченым горохом и умер. А Крылов, узнав об этом, тоже умер. А Спиридонов умер сам собою. А жена Спиридонова упала с буфета и тоже умерла. А дети Спиридонова утонули в пруду. А бабушка Спиридонова спилась и пошла по дорогам Хорошие слуги и не умеют поставить себя на твердую ногу».
Мораль Хармса, сводимая к безыскусному «бывает», вибрирует между тем всеми оттенками экзистенциального ужаса. Единственное, что только и можно сказать о «кислотных» страсти,— тот же «бывает». Просто «бывает», без оттенков. Строго говоря, бывает и не такое: как бы богемных кругах хватает персонажей с менталитетом героев «Кислоты», ухитрившихся дойти до сорока, уцелев в еще более оригинальных переделках. Но должен же быть какой-то смысл в том, чтобы полтора часа следить за некрасивыми, плохими и неталантливыми пацанами. Да еще и не выделяться друг от друга: кажется, смысл обрезания Саши только в том, чтобы хоть чем-то отличаться от сверстников.
Сценарист Валерий Печейкин обязательность смысла осознает, но выносит его исключительно в многозначительные реплики. Они настолько диссонируют с дурацкой экранной реальностью, что кажутся пародией. «Мы не такие, как вы!»; «Вы своего сына не понимали!»; «Что вы своего сына знали!».
Эти патетические болванки хороши тем, что их хоть использовать в любом фильме, претендует на мятежность. Хотелось бы только понять в данном конкретном случае, чего такого родители не понимают своих детей и поперек чего бунтуют. «Так жить нельзя» — это понятно и честно в любую эпоху. «Кислота» редуцирует мудрость мятежа к сомнительному «жить не выйдет».
Это что, бунт против нищеты и отсутствия перспектив? Или, наоборот, против общества потребления, поработил родителей? Но ни от нищеты, ни от роскоши совершенно обычные семьи героев не страдают. Ага, так это крамола против конформистской нормальности? Но та же мама Саши даст сыну сто очков вперед по отвязанной легкости своего бытия. Вообще, родители — от мальчиковатой бабушки Саши (Заля Хайруллина) до олигархического отца Петра (Алексей Агранович) — выглядят на фоне своих бестолковых отпрысков удивительно адекватными людьми.
Может скрываться, это бунт против «полицейского государства»? Есть в фильме эпизод облавы в ночном клубе. Но, принимая во внимание последующие события, героям лучше всего было бы переночевать в «обезьяннике», чем у Василиска на доме. Неслучайно самый нормальный персонаж — именно милиционер, дружелюбно-деловито осведомляющийся у Пети, оговорившего себя в убийстве Вани: «Вид на жительство с собой? Ну, пошли». И единственная мораль, которую добывают из фильма, вполне мракобесна: пресловутое «непоротое поколение» не грех бы и выпороть.
