Как 100 лет назад Эстония не стала советской
01.12.2018, 11:59
Эстляндская трудовая коммуна (ЭТК) родилась 29 ноября 1918 года в Александровской лютеранской церкви города Нарвы и после умерла в младенчестве летом 1919 года в Старой Руссе. Денег Ленина и штыков Троцкого не хватило на то, чтобы сохранить жизнь этому младенцу, любимой игрушкой которого был террор. Сто лет спустя обозреватель “Ъ”
В здании Нарвской ратуши 29 ноября 1918 года эстонские коммунисты приняли решение провозгласить советскую республику. Еще летом того же года эти же коммунисты приняли это же решение в Москве
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Таблички на стенах справа от входа сообщают, что это памятник истории и культуры, охраняемый государством, и что реконструкуция проходит при финансовом содействии Евросоюза. Это — будущее. А слева от входа — прошлое. Мраморная доска, сообщающая, что именно здесь находился штаб Эстонской трудовой коммуны. Памятную доску пересекает глубокая трещина — то ли время постаралось, то ли кто-то ударил кувалдой.
Во времена дворца пионеров на стене был памятник Эстляндской трудовой коммуне — воздетые к небу бетонные кулаки. Теперь в стене огромный проем, судьба памятника неизвестна.
Юбилеи Эстляндской трудовой коммуны даже в советское время не особо отмечали. На 40- и 50-летие публиковали статьи в журнале «Коммунист Эстонии» и пропагандистские брошюры. В 1968 году Почта СССР выпустила юбилейную марку. Иногда именами деятелей коммуны называли улицы и корабли. В досоветское и послесоветское время жертв коммунаров вспоминали чаще, чем их самих.
28 ноября 1918 года в Эстонии считается первым днем освободительной войны. В тот день войска Рабоче-крестьянской красной армии и красные эстонские полки после ожесточенных кровопролитных боев с германскими и «белыми» эстонскими войсками вошли в Нарву.
В 600 м от бывшей ратуши находится Темный сад. Он сейчас тоже закрыт на реконструкцию (тоже при финансовой поддержке ЕС). Рабочие, в частности, приводят в порядок памятный знак с надписью на русском и эстонском «Здесь захоронен прах бойцов Вильяндиского коммунистического полка и воинов других частей Красной армии, павших в боях за освобождение города Нарвы в ноябре 1918 года».
На следующий же день после взятия красными Нарвы в полдень в ратуше состоялось совместное заседание Временного революционного комитета Эстонии и ЦК эстонских секций РКП(б). На нем было принято историческое решение провозгласить Эстонию советской социалистической республикой, именуемой Эстляндской трудовой коммуной. Власть в новой республике была передана избранному Совету ЭТК под председательством Яна Анвельта. В руководство коммуны был избран глава компартии Эстонии Виктор Кингисепп, находившийся по другую сторону линии фронта, в Ревеле (Таллине), на нелегальном положении. По эту сторону фронта собственное телеграфное агентство коммунаров ЭсТА возглавила его жена Эльза Лелль-Кингисепп.
Избранный Совет коммуны немедленно провел первое заседание и принял манифест «Всем трудящимся города и деревни». Трудящимся города Нарва и ближайших деревень о создании коммуны было объявлено в тот же день на торжественном заседании в Александровской лютеранской церкви.
На следующий день после провозглашения республики Совет коммуны телеграммой сообщил о случившемся председателю Совнаркома РСФСР В. И. Ленину.
Уже через неделю после нарвские коммунары получили ответ из Кремля — подписанный Лениным 8 декабря 1918 года декрет СНК РСФСР о признании Российской СФСР независимости Эстонской Советской Республики. Кроме России ЭТК не признала ни одна страна мира. РСФСР предоставила коммуне заем в размере 10 млн руб. «для государственного и народнохозяйственного строительства». Позднее эта сумма была увеличена на 50 млн руб.
Кренгольмская мануфактура была самым ценным предприятием, национализированным коммунарами. Она пережила две мировые войны, но не пережила конкуренцию с дешевым азиатским хлопком
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Национализирована была железная дорога, а также вся недвижимость, принадлежавшая тем, кто бежал вместе с белыми. Земельный вопрос коммунары должны были решать путем создания сельскохозяйственных коммун.
Фирменным стилем коммунаров в каждом новом завоеванном городе было провозглашение советской власти в местной церкви.
В буклете, продаваемом в церковной лавке Александровской церкви в Нарве, есть строчка о том, что в 1918 году церковь «была трибуной Эстлянской трудовой коммуны». Конечно, храм — лучшее место для проведения многолюдных митингов в холодном декабре. Церковь святого Петра в Юрьеве (Тарту) еще и расположена почти при входе в город со стороны Нарвы. Внутри храм чем-то похож на оперный театр — много сидячих мест, балконы, ложи. Похоже выглядит и Александровская церковь.
Но, вероятно, причина того, что коммунары обращались к народу в церковных зданиях, заключалась не в удобстве. Коммунисты считали свою веру единственно верной и не желали терпеть конкурентов. Среди первых законодательных актов ЭТК был изданный 10 декабря декрет, которым все священнослужители как распространители ложного учения объявлялись врагами трудового народа и должны были покинуть пределы республики.
Декрет подписал комиссар народного хозяйства Ханс Пегельман. Тот самый «Печеньман». Два дня спустя были запрещены церковные праздники. И наконец, 30 декабря здания церквей были национализированы. В одном из декретов новой власти предлагалось вести в них «научное освещение коммунистического учения».
В тот же день в лесу Палермо близ города Везенберга был расстрелян отец Сергий Флоринский. С момента его ареста до расстрела прошло 11 дней. За эти дни чекисты допросили Флоринского один раз. Протокол допроса занял одну страницу. На обратной стороне листа священник написал: «Считаю одно: вина моя в том, что я священник, в чем и расписываюсь».
Сейчас лес Палермо — зона отдыха. При входе — памятный знак. Небольшой камень и бронзовая доска, на который изображены сваленные в кучу мертвые тела и воспаряющие к небу души. Информационная табличка на эстонском и английском языках сообщает: «В этом месте большевики расстреляли без суда 82 человека в дни Эстляндской трудовой коммуны с 29 декабря 1918 по 10 января 1919. Большинство из них были жителями Раквере и окрестностей, чья «вина» состояла лишь в их богатстве, образованности, благородном происхождении или принадлежности к духовенству». Среди 82 расстрелянных были, например, пять остзейских баронов.
Памятник был поставлен в 1935 году, снесен после «добровольного вхождения» Эстонии в СССР в 1940-м и восстановлен в 1995-м. Причем восстановлен не очень точно. На старой фотографии можно разглядеть другой рисунок на бронзе: две шеренги — палачи с винтовками и их жертвы.
Сергий Флоринский был далеко не единственным священнослужителем, убитым коммунарами. Пастору церкви в Иевве (Йыхви) Карлу Иммануилу Гессе после ареста предложили подписать бумагу о том, что все, что он проповедовал,— ложь. Гессе отказался, порвал бумагу и бросил клочки на пол. Перед расстрелом пастору выкололи глаза.
29 декабря ЭТК запретила проводить в церквях Юрьева богослужения под страхом смерти, а 31 декабря всем священнослужителям было приказано покинуть город. Несколько дней спустя начались аресты не подчинившихся обоим распоряжениям. В число арестованных попали епископ Ревельский Платон, протоиереи Николай Бежаницкий, Михаил Блейве, Александр Брянцев, Константин Дорин, а также лютеранские священники — пастор университетского прихода профессор теологии Готхильф Траугот Ганн, пастор Вильгельм Шварц и диакон-пастор Яновского прихода Мориц Вильгельм Пауль Шварц.
Новые власти арестовывали представителей старых городских властей, владельцев богатых имений, торговцев.
Епископ Ревельский Платон был расстрелян в подвале здания кредитной кассы в Юрьеве (Тарту) перед уходом красных из города
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Дом 5 по улице Компани сохранился. Он ничем не примечателен. Сейчас в нем расположена библиотека. В расстрельный подвал попасть нельзя. «Внутри все равно все перестроено, от того подвала ничего не осталось. Сейчас там электрощитовая»,— говорит один из сотрудников библиотеки. О прошлом напоминают только не замазанные при ремонтах камни вокруг ведущей в подвал двери и памятная доска, посвященная епископу Платону.
Буквально в сотне метров от библиотеки — Успенская церковь. Именно в ней служили вопреки запрету коммунаров большинство арестованных и растрелянных священников.
Уничтожение священнослужителей велось и в Нарве. Глава нарвской ЧК Оскар Эллек 8 января 1919 года подписал справку о расстреле Александра Павлиновича Волкова, «русского попа-черносотенца», Дмитрия Степановича Чистосердова, «русского попа-черносотенца», Йоханнеса Александра Нурк, «профессионального вора» и Вячеслава Владимировича Корсакова, «добровольца-белогвардейца». Волков и Чистосердов были арестованы двумя днями ранее.
На протоколе ареста Волкова тот же Эллек написал: «См. обратную сторону». А на обратной стороне сам же добавил: «Комиссия постановила: русского попа Александра Павлиновича Волкова — расстрелять». И все. Никаких допросов, судов. Арестовали, постановили, расстреляли.
Странным образом запрещенные церковные праздники стали поворотными датами в судьбе коммуны. К католическому Рождеству территория ЭТК достигла максимальных размеров, заняв две трети территории Эстонии. До Ревеля оставалось 35 километров. После православного Рождества эстонская армия при поддержке финских войск и английского флота начала стремительное контрнаступление. Полоса побед сменилась для коммунаров и поддерживающей их армии полосой поражений. 11 января 1919 года красные покинули Везенберг, 14 января — Юрьев, 19 января — Нарву, взорвав за собой мосты. Вместе с ними уходил на восток и Совет коммуны. 24 января правительство ЭТК обосновалось в Пскове, 19 февраля перебралось в Лугу. Трагическая часть истории коммуны закончилась. Начался фарс.
Как угасала республика
Многочисленные наркомы выписывали из Москвы газеты и журналы, создавали собственные бюро вырезок, заказывали печати и фирменные бланки, подписывали рекомендации для поступления представителей Эстляндии в Пролетарский университет. Совет ЭТК разрабатывал «Положение об экономическом отношении между РСФСР и Эстляндской трудовой коммуной».
Очень активная переписка велась между обитателями дома 35 по Красноармейской и обитателем номера 111 в московской гостинице «Националь», постоянным представителем ЭТК в Советской России товарищем Иваном Рабчинским. Представителя обязали ежедневно докладывать о «положении на фронтах, переменах в высшем военном командовании, политическом положении в России, декретах советского правительства, отношении мелкой буржуазии и мелкого крестьянства к Советской власти, партийной жизни». Позже пришло уточнение — «о военном положении и формированиях сообщать только в тех случаях, когда предполагается проводить в жизнь что-либо новое и особое, например — если бы в Красной армии стали бы применять удушливые газы и т. д».
Не забывали руководители первого эстонского государства рабочих и крестьян и о простых людях. Так, крестьянин Густав Иванович Рийвес, переселившийся из Эстонии в Ярославскую губернию, обратился к коммунарам с просьбой. «24 февраля 1919 года взяли у меня другую лошадь, записанную при регистрации в обоз II разряда и отдали за 1500 руб. одному из тех, у кого взяли лошадь при мобилизации 7 февраля сего года. Но я не имею возможности существовать с одной лошадью по следующим соображениям: 1. В моем семействе очень мало членов, способных к физическому труду: сам я без правой руки, жена больна, три дочери несовершеннолетние, сын служит в Красной Армии и работоспособной является только одна дочь. Не имея возможности выполнить ручным способом все работы, я вынужден был прибегнуть к помощи некоторых машин, как например косилка, требующая пары лошадей. 2. Поселился только пять лет тому назад на совершенно необработанной земле, представляющей из себя выруб со множеством пней и корней, который невозможно перепахивать одноконным плугом. С этой целью был приобретен двуконный плуг и пружинная борона, так что отсутствие другой лошади повлечет за собой полную остановку работы. Нанимать у других нет возможности вследствие отдаленности. Поэтому прошу ходатайстовать… о возвращении мне моей другой лошади, принимая во внимание мое крестьянское положение». Товарищ Рабчинский переправил прошение крестьянина в российский наркомат иностранных дел.
Нарком внутренних дел ЭТК Кясперт писал в апреле 1919 года Рабчинскому о необходимости отдать под военно-революционный трибунал ЭТК некого товарища Манделя. В начале января, то есть до начала контрнаступления белых, товарищ Мандель был направлен в Верроский уезд (окрестности современного города Выру) с заданием реквизировать хлеб для нужд военных частей. В конце месяца Верроский исполком ЭТК был вынужден эвакуироваться. На новом месте товарища Манделя с отчетом о проделанной работе и реквизированным зерном так и не дождались. Выяснилось, что кроме зерна он также «реквизировал на время у малоземельных крестьян Верроского уезда лошадь, обещав им вернуть таковую». Что случилось с отчетностью, хлебом и ревквизированной лошадью, выяснить не удалось. Но коммунары как-то узнали, что товарищ Мандель находится в Москве, потому и просили своего московского представителя помочь с его арестом.
Приходили Рабчинскому и такие инструкции: «Приложенные пакеты на имя представителя в Украине (один из них с вложением 1000 руб.) прошу отправить по назначению».
На Москву коммунары полагались во многом.
Руководители Эстляндской трудовой коммуны. Слева направо: Х. Пегельман, Я. Анвельт, О. Рястас, Й. Кясперт, М. Тракман, К. Мюльберг и А. Вальнер. Все изображенные на снимке были расстреляны в СССР в 1937–1938 годах, кроме Анвельта, умершего во время следствия.
Большинству руководителей Эстляндской трудовой коммуны (ЭТК) не суждено было умереть в своей постели.
Председатель Нарвской ЧК ЭТК Оскар Эллек скончался в Ленинграде в 1933 году и похоронен в Александро-Невской лавре.
Заочный комиссар внутренних дел ЭТК Виктор Кингисепп был арестован властями независимой Эстонии и в ночь с 3 на 4 мая 1922 года
