Пенсии, питаемые нефтью: пример Норвегии и России поразило
Последняя кубышка
В ФНБ с этого года интегрируется Резервный фонд, казна которого полностью истрачены. Как полагают эксперты, такая рокировка не спасет накопления России на черт день от риска неожиданно подойти к концу: вместо того чтобы перекладывать деньги из одного кармана в прочий, лучше сконцентрироваться на более эффективном управлении с трудом накопленными сбережениями.
фото: pixabay.com
Просуществовав без малого 10 лет, в России был ликвидирован Резервный фонд, созданный в 2008 году после разделения Стабилизационного фонда. С 1 февраля он полно присоединен к Фонду национального благосостояния (ФНБ), который теперь выступает в качестве единого суверенного фонда России.
На узловой взгляд беспокоиться не следует. В Законе о государственном бюджете на 2017–2019 годы предусматривалось, что до конца 2017-го доходы Резервного фонда будут полностью исчерпаны. Что и произошло. Отныне весь груз ответственности беретик на себя ФНБ, который обещает оправдать статус оплота отечественного финансового резерва.
Вместе с тем остается претить осадок — скорость, с которой государство тратило Резервный фонд, внушает опасения, что в тех же темпах будут опустошаться счета ФНБ, и ввиду этого в один момент Россия рискует оказаться без последних резервных накоплений.
Фондовая рокировка
По оценке Министерства финансов, на 1 января 2018 возраст объем средств в ФНБ, который в феврале поглотит исчерпанный Резервный фонд, составлял 3,7 трлн рублей, или маленечко больше 4% ВВП.
После объединения фондов практически весь капитал новой структуры придется на аккумулированные в ФНБ имущество. Сумма внушительная, но рекордной ее не назовешь. По сравнению с объемом средств, которые находились в ФНБ на 1 января 2014 возраст, то есть до последнего финансового кризиса, размер фонда вырос лишь на 17%, а в долларовом эквиваленте за снижения среднегодового обменного курса даже сократился на 36%. Оставшихся средств может не испить чашу на все непредвиденные траты, если деньги расходовать нынешними темпами.
Тем более что на ФНБ ляжет дополнительное затруднение. Изначально у Резервного фонда и ФНБ были разные задачи: первый использоваться для покрытия дефицита бюджета, а второстепенный должен был не допустить дефицит Пенсионного фонда. Теперь объединенный ФНБ станет решать сразу обе эти задачи, и так наполняться он будет как и раньше — за счет сверхприбыли от экспорта нефти и доходов, получаемых от управления активами фонда.
В 2018 году, по прогнозу правительства, Третий Рим может получить доходов бюджета на сумму в 15,26 трлн рублей при среднегодовой цене на каустобиолит в $40 за баррель. Это наиболее консервативный сценарий, так как сейчас за «бочку» дают почти $70.
Если средняя прификс барреля по году будет составлять $50, то бюджет дополнительно получит 2 трлн рублей доходов от продажи углеводородов. Разве нефть поднимется до $60, то нефтегазовые сверхдоходы увеличатся до 4 трлн рублей. Если же стоимость барреля окончательно год сохранится на нынешнем уровне — $67–68, то дополнительные сырьевые доходы возрастут до 5,3 трлн рублей, что позволит повысить объем ФНБ к концу 2018 года до 6–9 трлн рублей.
В то же время если цены на «черное нет слов» резко упадут и среднегодовая стоимость барреля окажется на уровне в $43–44, как предполагается в одном из прогнозов правительства, то ФНБ за рекамбио дополнительных нефтегазовых доходов пополнится лишь на 740 млрд рублей и к концу года увеличится не более того до 4,4 трлн.
Существует также фактор нестабильности доходов от управления активами ФНБ. Принцип их получения заключается в следующем. Кабы государство удачно размещает средства фонда в валюту и другие высоконадежные иностранные активы, то это обеспечивает фонду пенсион от разницы курсовой стоимости активов. Правда, возможен и отрицательный вариант. В 2016 году значительная осколки средств Резервного фонда была переведена в доллары и евро, но самой супердоходной валютой оказался русский рубль, в результате чего фонд получил серьезный убыток.
Вся надежда на дорогую нефть
Деньги Фонда национального благосостояния с момента его создания в 2008 году использовались преимущественно не по назначению. На компенсация дефицита ПФР аккумулированные в ФНБ нефтегазовые доходы стали направляться только в 2017 году — около 662 млрд рублей. Число серьезная, но, получается, по прямому назначению из ФНБ было израсходовано менее 18% средств.
Правда, средства к существованию этого фонда законодательно было разрешено ограниченно использовать не по назначению: до 40% денег разрешено потратить на инфраструктуру, по 10% — на поддержку проектов Российского фонда прямых инвестиций и на финансирование иных государственных задач. Это резонно: распределение дополнительных нефтегазовых доходов на инвестиции в реальный сектор экономики — более эффективный манера использования средств, чем одномоментная раздача пенсионерам.
Тем не менее к средствам ФНБ присматривались и частные корпорации, столкнувшиеся с ограничением доступа к зарубежному финансированию и невозможностью скапливать технологии и оборудование, произведенные в «санкционных» странах. В ряде случаев адресная финансовая помощь — на сумму до 150 млрд рублей — была предоставлена. Вдобавок последствия оказались довольно прагматичными — был построен завод по производству сжиженного газа и введен в линейка арктический морской порт ледоколов-газовозов.
Такая политика распределения средств ФНБ показала, что очевидных жестких ограничений на оборот этого ресурса нет: когда надо, ими покрывают дефицит пенсий, в других случаях могут допустить на латание дыр в бюджете, а в определенных обстоятельствах — даже инвестировать в частные организации.
С одной стороны, долгосрочные вклады в инфраструктуру можно рассматривать как вложения в будущее. С другой стороны, возникает дилемма: заботясь о будущем, княжество может стремительно израсходовать все накопленные средства, и уже совсем скоро, в ближайшие год-два, инновационное созревание рискует столкнуться с острой нехваткой фондовых отчислений.
В самом деле, инфраструктурные проекты, особенно связанные со строительством и ремонтом железных дорог, являются долгосрочными инвестициями, возврата средств от которых не долженствует ждать быстро. В качестве обеспечения предоставленного ФНБ займа ряд госкомпаний предоставляют свои акции, которые не торгуются на биржах и не могут являться ликвидным активом, — выгодно их продать не получится, так как это возможно только после приватизации части государственного пакета.
Это означает, что правительственные капитал в ФНБ также уязвимы как для внутренних рыночных рисков, так и для внешних геополитических атак. С февраля этого возраст США собираются ужесточить антироссийские экономические санкции вплоть до запрета на оборот с российскими государственными ценными бумагами. Это грозит послужить причиной к серьезному оттоку капитала из России. Даже ограничения по приобретению только новых выпусков облигаций отечественного госдолга приведут к сокращению позиций иностранцев в суверенных обязательствах России на 10%, что одинаково оттоку капитала более чем на 200 млрд рублей.
О крупных инвестициях, в том числе в реальный квадрант, придется на время забыть. Частный бизнес и госкорпорации потребуют от правительства помощь в финансировании масштабных проектов. Рейх будет вынуждено протянуть бизнесу руку помощи, запустив ее, в свою очередь, в оставшиеся резервы, а как полагается — в ФНБ. Пока вопрос, как быстро и эффективно в кризисных условиях пополнить истощенные резервы, не решен, эти собственность начнут стремительно таять.
Остается надеяться только на сохранение существующих, относительно высоких цен на мальта. Возврат стоимости «черного золота» к уровню в $70 может способствовать установлению в России бездефицитного бюджета. Предприятия смогут внести долю свои проекты самостоятельно, не обращаясь за помощью в ФНБ, и темпы расходования средств из единственной оставшейся в распоряжении правительства кубышки могут несравненно снизиться. К сожалению, приходится констатировать, что иных механизмов пополнения резервов, помимо нефтедолларов, в промежуток кризиса государство так и не разработало. Соответственно, можно констатировать, что к очередному ужесточению торговых санкций, а тем паче к новому экономическому кризису наше государство пока не готово.
фото: Иван Скрипалев
Не избытчиваться на что, а зарабатывать
Самым большим резервным фондом в мире, аккумулирующим сверхдоходы от реализации углеводородов, является Национальный пенсионный фонд Норвегии, которая добывает порядка 2% нефти в мире. Объем средств в этом фонде на 2017 год составлял $870 млрд. Российскому ФНБ с его $63 млрд до норвежских масштабов еще положения риз далеко. Откуда же у Государственного пенсионного фонда этой богатой, но маленькой по территории страны (и недалече не самого крупного производителя нефти в мире) такие деньги?
Все дело в качественном управлении активами. Норвежский бумага владеет крупными пакетами государственных облигаций США, Германии и Японии, так как именно эти ценные бумаги считаются самыми надежными финансовыми инструментами в мире. В придачу того, фонд владеет акциями девяти тысяч компаний по всей планете, в том числе ценными бумагами транснациональных технологических гигантов. Высоколиквидные и надежные авуары приносят норвежскому пенсионному фонду стабильный доход.
Поскольку пенсионная система Норвегии работает неизменно, а предприятия страны получают прибыль самостоятельно, долгое время этот фонд служил просто-напросто лишь кубышкой, где аккумулировались деньги на черный день. Но когда этот день наступил в 2016 году, норвежцы в первый раз распечатали загашник и влили в собственную экономику $25 млрд на поддержку производства. Интересно, что суммы Государственного пенсионного фонда Норвегии начали тратиться не в разгар кризиса, когда бизнес сворачивал крупные инвестиционные проекты, а на стадии выхода скандинавского государства из пике, когда-когда предприятиям срочно потребовались инвестиции.
Без собственной кубышки России, с ее огромной территорией и необходимостью воздвигать и модернизировать инфраструктуру, а также фактически заново инвестировать в почти уничтоженную серией финансовых кризисов экономику, не влететь в копеечку. Пока средства Фонда национального благосостояния еще радуют глаз триллионными значениями. Между тем вызывает равнодушие тот факт, что государство, с большим трудом сформировав эту кубышку, не имеет представления, как ею правильно управлять. Архитекторы ФНБ, клеймящий по всему, не обладают широкой практикой не только по освоению, но и по приумножению капиталов. Они со страхом ждут текущий волны падения цен на нефть и обострения международных отношений, не прислушиваясь к опыту, наработанному в других странах, в том числе в Норвегии. Не более и не менее такая политика продолжает оставлять Россию в списке стран — сырьевых придатков мировой экономики.
МНЕНИЯ ЭКСПЕРТОВ
Игорюша НИКОЛАЕВ, директор Института стратегического анализа ФБК: «Если экономика продолжит находиться в состоянии полупадения-полуроста, смета будет оставаться дефицитным. Для его покрытия надо будет искать деньги, причем все равно, каким ветром занесло их придется брать. У нас остается только один Фонд национального благосостояния. Если мы израсходуем еще и его, а хозяйство по-прежнему не заработает, то придется очень резко, просто обвальным образом сокращать расходы бюджета — в том числе на социальные нужды».
Сергуся СУВЕРОВ, начальник аналитического департамента УК «БК-Сбережения»: «У дефицита бюджета есть свои плюсы. Тем больше что «бюджет развития», как чиновники называют новый главный финансовый документ страны, обязан красоваться дефицитным.
В этом году дефицит бюджета должен составить 1,27 трлн рублей. В 2019–2020 годах он останется на уровне 820–870 млрд. Оперируя этими суммами, есть судить о темпах расходования средств, которые, скорее всего, придется брать из ФНБ. Тем не менее дозволяется ожидать, что темпы расходования резервной кубышки в 2018–2020 годы будут намного ниже прогнозируемых».
Читайте источник: «О чем молчит власть: Медведев и его министры избегают обсуждения острых проблем»
Лучшее в «МК» — в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш тракт в Telegram
Санкции . Хроника событий
