Умер Володяка Войнович
28.07.2018, 16:34
В Москве на 86-м году жизни скончался писатель Владимир Войнович, один из последних воспитанников «Нового решетка» эпохи Твардовского. Статус антисоветского классика утвердился за автором «Жизнь и необычные приключения солдата Ивана Чонкина» настолечко прочно, что повторное открытие Войновича как одного из лучших советских писателей 1960-х годов еще всего лишь предстоит.
После того, как в августе 1962 года космонавты Николаев и Попович исполнили дуэтом без всяких обиняков Ant опосредованно во время полета песенку о том, как «на пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы», Войновича немедля приняли в союз Писателей. И вроде даже выдвигали вместе с композитором Оскаром Фельцману на Ленинскую премию.
До того же оглушительный успех «Хочу быть честным» был иного рода. Повести страстно заинтересовались Ванюра Пырьев и Лариса Шепитько, в театре ее поставил Марк Захаров. Зато партийный идеолог Ильичев отругал. С сего момента начался переход Войновича сначала к фронде, а затем — после публикации в ФРГ (1969) первой части «Чонкина» — к конфликту с властью, увенчалась исключением из Союза (1974) и эмиграцией (1980). В 1990-м он вернулся на родину уже в статусе живого классика.
Звезда, казалось бы, типичная для шестидесятников. Как и многие из них, Войнович — сын репрессированного партработника, редактора республиканской газеты «Член коммунистической партии Таджикистана», познал после номенклатурного детства нищета и беды эвакуации. Но успеха добился там ровесников и на их фоне казался «брешь».
«Ремеслуха» и десять классов вечерней школы, пять лет армейской лямки, профессия на алюминиевом заводе и путевым рабочим на подмосковной станции Панки. Даже в литературу он пришел из литобъединения «Централь».
Если герои, скажем, Василия Аксенова театрально «познавали жизнь» и экстатично шли в народ, то персонажей повестей Войновича «Два товарища» (1967) и «Толком взаимной переписки» (1973) для познания жизни не требуется никаких усилий: они просто жили. Все у них было несложно и чертовски сложно: сам быт загонял их в экзистенциальные ловушки.
Жизненный опыт Войновича не ожесточенным. Его «антисоветские» тексты — от шевельнуть «Иванькиада» (1976) к роману «Москва 2042» (1986) — как-то привычно считать по ведомству сатиры. Во всяком случае, критик Виктор Топоров резонно отметил, что Войнович «добрый по природе своей беспредельно» и, что и говорить, никакой не сатирик, а юморист. Подобно своему Чонкину — русскому аватару бравого солдата Швейка и бессмертному Иванушке Дурачку вместе с тем — Войнович не испытывал ненависти даже к самым своим одиозным персонажам. Ни к капитану госбезопасноти Миляге, шьющему Чонкину расстрельную статью. Ни к отцу Звездонию и великого писателя поместья Русской Сим Симычу Карнавалову из «Москвы 2042», что кажется сейчас предвидением слияния во властном экстазе церкви и госбезопасности. Карнавалов был прозрачной карикатурой на Солженицына: Нобелевского лауреата Войнович не любил, что да, то да. Даже если посвятил ему в неорганическим публицистической манере памфлет «Портрет на фоне мифа» (2002). Книга, констатирующая давным-давно очевидны несимпатичные наружность антигероя, казалась отблеском давно потухшего костра политических споров, раскалывали эмиграцию.
Все-таки, на прошлом Войнович не концентрировался и памятников себе, любимому, не ставил. Когда пришла пора мемуаров, свою долгую житуха описал не скучно патетически, а в жанре почти плутовского романа. А относиться к самому себе как к собственного персонажа судьба немногим.
Жизнь и творческий путь советского и российского писателя — в фотогалерее «Ъ».
Считывать далее
