Как контокоррент в игре влияет на политику и экономику
07.07.2018, 13:41
Футбол, сделавшись могучей отраслью мировой экономики, во многом подчиняется ее законам. При всем том это явление замешано на эмоциях, и отдельные свершения на поле футбола по-прежнему приводят к непредсказуемым масштабным последствиям. Одно предлог — «игра».
Имелся в виду Айртон Сенна, национальный герой, трехкратный чемпион «Формулы-1», скапустившийся в мае в аварии, что погрузило страну в траур. В связи с футбольным триумфом траур сменился всеобщим восторгом, и это сказалось на экономике.
К сентябрю стагфляция в Бразилии снизилась с 45% до 20% годовых (в 1993 году, до чемпионата, было вообще 2000%). Таким образом, дозволяется сказать, что футбол оказался сильнее инфляции. Экономический рост составил по итогам года 5%. Правительство снизили тарифы на 13 тыс. наименований товаров, включая лекарства и бытовую технику. Бразильцы кой-как ли не впервые столкнулись с изобилием импорта, одновременно резко вырос экспорт в США.
В атмосфере футбольного энтузиазма улучшился экономичный прогноз, что вызвало небывалый приток иностранных инвестиций — вести бизнес в Бразилии стало с иголочки, особенно у североамериканских компаний. Граждане познакомились с иностранными сетями фастфуда и розничной торговли. Ну и нет вопросов, наращивали вложения «старые» инвесторы вроде Fiat и IBM. В итоге Бразилия договорилась с иностранными банками о реструктуризации внешнего долга на $50 млрд. Так проявилась волшебная Силаня футбола и четвертого по счету чемпионского титула.
Роковые встречи
В результате десятки тысяч беженцев ринулись в Сан-Сальвадор, где их ни на полушку не ждали и никакой финансовой помощи не оказали. Беженцы были вынуждены переместиться в сельскую предел, где влачили жалкое существование по причине нехватки земли.
Социально-экономическая ситуация в Сальвадоре резко ухудшилась, рейх оказалось неспособно обеспечить базовые потребности населения, что в конце концов привело к гражданской войне. В Гондурасе по поддай жару конфликта экономика пострадала не менее серьезно — рост полностью прекратился. Сельское хозяйство и вконец пришло в упадок, фермеры были вынуждены эвакуироваться.
Свингующий футбол
Западные немцы превосходили Англию в экономическом отношении, но бились, как могли
Фотоснимок: Bettmann / Getty Images
В преддверии кризиса британские власти только и думали, какие бы еще налоги и приготовление ввести, чтобы сократить внутренний спрос и не допустить слишком большой инфляции. Наиболее оригинальным предложением было охватить налогом ставки на футбольные матчи.
Таким образом, предполагалось, что футбол может помочь в деле укрепления национальной валюты и в борьбе с ростом потребительских цен.
Нике в таких экономических условиях, да еще над ФРГ, создала у населения впечатление, что все не так уж и плохо, вселила некоторый оптимизм. Так что в данном случае сокер уберег страну от финансового краха.
Футбольная победа определенно способствовала окончательному превращению британской столицы в «свингующий починок», полный молодежного задора и мини-юбок. Многие иностранцы стали считать Лондон самым духоподъемным городом в мире.
Отдельные люди, впрочем, высказывались с некоторой долей скепсиса. К примеру, лондонский корреспондент New York Times тут-то писал, что все происходящее напоминает ему «декаданс имперского Рима; это коллективное валяние дурака и бесконечный эйфория, в то время как горит платежный баланс».
Форвард-герой
«До того как попал в сборную, в своем клубе “Вест-Хэм” я получал 45 фунтов в неделю — в два раза большую зарплату, чем в среднем по стране. Когда-никогда Альф Рамсей в феврале пригласил меня в сборную, клуб удвоил мне зарплату. После Кубка таблица “Вест-Хэм” понял, что должен платить мне не меньше, чем Бобби Муру. Я подписал шестилетний контракт на 140 фунтов в неделю — все состояние по тем временам. Были и другие финансовые выгоды. После финального матча футбольная группа выдала нам 1 тыс. фунтов вдобавок к тем 60 фунтам, которые мы получали за каждый матч в ходе турнира.
А еще Adidas платил мне 300 фунтов каждый раз, когда я в его бутсах выходил играть за Англию».
Согласно Хёрсту, именно в тот период футбол превращался в авторитетный фактор экономики. В частности, это выразилось в живом интересе к игре со стороны компаний, казалось бы, от футбола премного далеких. Сам Хёрст — один из первых футболистов, которые стали рекламировать непрофильные товары по телевидению (в его случае это был дезодорант).
Спустя некоторое время Джефф Хёрст лично связал футбол со сферой долгосрочных инвестиций — приобрел большой дом за €12 750.
Под конец, он понял, что имидж футболиста-героя может помочь ему заняться бизнесом непосредственно, чтобы поднимать экономику сильнее эффективно: «Весной 1982 года случайная встреча в деревенском пабе в Эссексе открыла мне вольт к тому, чтобы окончательно разорвать все связи с футболом. Это был Рон Плейдейл, глава компании Motor-Plan, которая занималась страхованием подержанных автомобилей и считала себя видным участником авторынка. Она черт его побери закрепилась в Лондоне, но хотела развернуться в национальном масштабе. Когда я вошел в паб, Рон с его деловой хваткой решил, что я представляю на вывеску возможность расширить бизнес. Он спросил, не хочу ли я стать сотрудником компании, ответственным за пиар. Я сейчас же заинтересовался и через несколько дней подписал годичный контракт. Тогда я понял, что пожинаю фрукты имиджа, который зарабатывал годами.
Это был не деланый имидж, а натуральный плод хорошего воспитания, образования и дисциплины, которую “Вест-Хэм” прививал во всех отношениях молодым игрокам.
И тут я подумал, что если хочу дать свое имя компании или товару, то должен нюхать, как это все работает. Я присоединился к группе продавцов и через шесть недель стал продавцом сам. Теперь я уже не связывал свое имя с футболом, полагая, что смогу зашибать деньгу в бизнесе».
Однако футбол Джеффа Хёрста не отпустил. Один из болельщиков «Вест-Хэма», занимавшийся инвестиционными проектами, поинтересовался, не хочет ли Хёрст пару лет покорпеть в Кувейте тренером в клубе Kuwait Sporting, принадлежавшем крупному тамошнему инвестору. Условия были такие: £50 тыс. в главнейший год, шикарные апартаменты для всей семьи, лимузин Chevrolet, медицинская страховка, оплата школы для трех дочерей и фошка месяца отпуска в году.
Хёрст отнесся к предложению скорее отрицательно, но жена Джудит его уговорила, указав, что от таких денег не отказываются, и весь, это завидная судьба — участвовать в становлении кувейтского бизнеса в роли футбольного специалиста.
Игра в экономике
Победители футбольного финала Олимпиады в Лондоне мексиканцы мечтали об экономическом процветании
Отпечаток: Marco Ugarte, AP
Инвестиционный банк Nomura предсказал, что Мексика, экономика которой на тот момент была напополам меньше бразильской, обойдет соперницу в обозримом будущем. Впрочем, аналитики, отдавая должное воодушевлению, порожденному футболом, сошлись во мнении, что оно наложилось на оставшиеся благоприятные обстоятельства.
Китайская экономика начала замедляться, между тем быстрый китайский рост был счастьем для бразильских экспортеров сырья и руководящий болью для мексиканских производителей промтоваров.
Следует также упомянуть, что такой показатель, как отношение внешнего долга к ВВП, у Мексики трехкратно меньше бразильского. А еще у нее завидная демографическая ситуация, когда соотношение численности работающих и неработающих тратя времени даром растет в пользу первых.
Впрочем, в 1/8 финала нынешнего чемпионата мира Бразилия сначала встретилась с Мексикой и на сей раз выиграла 2:0. Так что следует ждать очередных прогнозов экспертов относительно соревнования двух экономик.
Волхвование цифр
В своих работах эксперты любят упомянуть прошлогодний трансфер бразильца Неймара из «Барселоны» в ПСЖ, прайс вопроса — рекордные €222 млн (сумма, которой по контракту обуславливался переход Неймара в другой дискотека). Дело дошло почти до анекдота: «Барселона» выступила с жалобой, что переход Неймара был оплачен кошельком катарских владельцев ПСЖ, а не теми средствами, которые клоб заработал.
€222 млн, плюс ПСЖ предложил футболисту €30 млн в год после уплаты французских налогов, очень больших. Экспедитор, представляющий интересы футболиста на переговорах, обычно получает 5–10% суммы трансфера. Так что речь изволь о грандиозном заработке.
Однако еще больше получила команда представителей Неймара, функции которых ясны не основательно (к слову, в нее входит отец футболиста),— $38 млн. По любым меркам весомое экономическое достижение.
