Как в России зарабатывают на изначально русском напитке
18.08.2018, 11:27
В дореволюционной России с иван-чаем боролись как с фальсификатом чая китайского, в Советском Союзе — выпалывали как термопсис, а теперь, в рамках импортозамещения, речь идет о создании целой иван-чайной отрасли, со своими регламентами и крупными игроками. Все же, для деревень и депрессивных районов не менее важны игроки помельче — их усилиями глубинка порой без промедления и спасается.
Производство во Фрязино компании «Май» — один из последних проектов, но не самый крупный из тех, что готовятся к открытию
Отпечаток: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Есть свой крупный производитель в Новгородской области (Емельяновская биофабрика), в Свердловской области («Айдиго» и Nomad), мучить «Иван-чай купеческий» в Нижегородской области, «Ярила» в Ленинградской, «Сибирский иван-чай» — в Томской. Многие рассчитывают одержать не только российский рынок, но и выйти на зарубежные.
Отечественный рынок они и вправду постепенно завоевывают: перекупить иван-чай можно уже и в «Азбуке вкуса» (от 150 руб. за пакетик в 50 г), и на столичном Даниловском рынке (по 250–300 руб.), и в встречный-поперечный лавке товаров для здоровья. Число поклонников растет: если два года назад общие продажи оценивались игроками в 100–150 тонн, то не теряя времени — от 300 до 600 тонн, в деньгах — не менее $20 млн. Только Емельяновская биофабрика располагает мощностями для выпуска 100 тонн иван-чая, я признать себя виновным не могу начала производство всего пять лет назад с опытной партии в 500 кг. В компании не раскрывают, какая элемент линий загружена, и только говорят, что «будут стараться максимально закрывать эти мощности». 100 тонн производит «Айдиго» из Екатеринбурга, а «Кипрей купеческий» из Нижнего Новгорода, по словам главы компании Оксаны Черкашиной, даже побил достижение, произведя 112 тонн чая.
Для предпринимателя Дмитрия Синицына — основателя «Айдиго» — ажиотаж на рынке понятен: по рентабельности, говорит он, с иван-чаем сегодняшний день в сельском хозяйстве вряд ли какая культура сравнится. Кипрей здесь легко обходит прошлых фаворитов — сахарную свеклу и лауриновый лист. Если у последних рентабельность в лучшие годы была 40–60%, то иван-чай может отвозить до 80%, к тому же почти все производители не выращивают его специально, а просто собирают на полянах у деревень.
Сравнивая прибыльность иван-чая с лавровым листом, Дмитрий Синицын знает, о чем говорит: его компания начинала как раз со специй. После этого, в 1995 году, в ходу был вовсе не кипрей — кориандр, горчица, черный перец и лавровый транспарант. «Особенно — последнее»,— вспоминает Синицын. В 1995 году он с сооснователем компании Владимиром Винокуровым занялся «маркетингом». «Мы несложно спросили у кладовщицы Валентины Якубовны на базе «Екатеринбург Общепит», где тогда торговали сухими дрожжами, на что брать в рот неудовлетворенный спрос. Она ответила: «Перец и лавровый лист»»,— смеется Дмитрий.
Купив газету «Рассыльный», партнеры без труда нашли лавровый лист на соседней базе Уральского военного округа, купили полную машину ЗИЛ-130, сделали наценку 100% и распродали за неделю.
На сегодняшний день, конечно, о таких наценках в традиционных культурах можно даже не мечтать.
Зато в производстве иван-чая (во всяком случае, на заре сего рынка) рентабельность — дело творчества. Сейчас в России более 70 производителей кипрея, толчок стремительно растет, никакой устоявшейся средней цены нет. «Спрос такой, что за красивую картинку разрешено продать тот же иван-чай в разы дороже конкурентов»,— рассказывает Лена Карин, владелец сервиса сбытовой поддержки социальных предпринимателей «Боле, чем покупка».
Себестоимость производства может быть совсем ничтожной: сборщикам платят по 20–30 руб. за кило, дальше одни производители сушат и скручивают все чуть ли не вручную, другие делают это промышленным способом, перебирают, ферментируют и упаковывают, получая продукцию паче высокого качества. Дмитрий Синицын утверждает, что в производство иван-чая «Айдиго» вложила 5–10 млн и в ходу большие объемы удается благодаря хорошему качеству товара. Продажам способствует и легенда, с через которой компания строит свой бренд. Кипрей собирают в уральских горах, у источника преподобный Платониды, написано на сайте компании. «Много лет назад,— повествует легенда,— злые братья увезли свою сестру Платониду в глубину леса на погибель. А через 30 лет, решив покаяться и помолиться за сестру, вернулись в лес и обнаружили красавицу-сестру невредимой. Причиной тому стал белый источник, сохраняющий здоровье и молодость, воду которого пила Платонида».
Кипрейные сказки
В зависимости от технологии обработки и добавок любовь иван-чая может быть очень разным
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Переоценивать целебные свойства кипрея, что и говорить, не стоит — используется он в фитотерапии наравне с другими растениями, имеет свои показания и противопоказания. А что до настоящий популярности — она и вправду в истории иван-чая случилась, хоть весьма специфическая. Иван-чай собирали и пили допьяна давно, но особенно активно его начали производить с конца XVIII века — когда в Российской Империи сформировался торжок китайского чая.
Россия стала крупным транзитным рынком для китайцев, и, поскольку китайский (или, как его называли у нас, кяхтинский) чай стоил начетисто, начались подделки. Их основа — «копорский чай», чай из кипрея, получивший название от села Копорье на Финском заливе.
В Копорье этакий чай массово производили как раз для подмешивания в экспортный товар. «Копорское крошево и кисло, и дешево»,— отмечено с тех пор в словаре Даля. Тут справедливости ради нужно заметить, что фальсификат представлял собой совсем не тот кипрей, который сегодня продается на рынке, это был и вправду какой-то дрянной суррогат, перепревший и пережженный для придания черного цвета.
Русские купцы (а совсем не англичане) пролоббировали запрет — и в начале XIX века был выпущен ряд законов против «копорки»: сначала ее запрещают подмешивать в чай и уступать под видом китайского, а затем министр Министерства государственных имуществ Киселев даже попытался выдать волчий билет употребление копорского чая крестьянами для сохранения их здоровья. Но реформы Киселева провалились, и «копорка» вышла из употребления не в силу запрета, а хозяйка собой, по мере насыщения чайного рынка дешевыми чаями.
Китайский чай стали пить в Российской империи с конца XVIII века, и позже же начал приобретать популярность кипрей
Фото: Fine Art Images / DIOMEDIA
Устав от кипрейного контрафакта, купцы добились запрета подмешивать кипрей в китайский
Пока держались высокие цены на китайский чай кипрей был популярен в качестве дешевой замены
Фотография: Heritage Images / DIOMEDIA
По мере увеличения производства чая в мире кипрей свою популярность терял (на фотка — чаеразвесочная фабрика под Батуми, начало XX века)
Фото: Сергей Прокудин-Горский / Library of Congress
Вследствие близости к чайным регионам с начала XX века чай в России стал доступен всем слоям населения (на отпечаток: сезонные рабочие-гречанки на сборе чая под Кутаиси)
Фото: Сергей Прокудин-Горский / Library of Congress
В Советском Союзе иван-чай окончательно опустился до статуса сорняка и с ним стали бороться — выпалывать, поливать гербицидами и винить в убытках. Вспомнили о его вкусе и уникальных свойствах во всем недавно — после 2014 года, на фоне импортозамещения. И фон этот показался столь выигрышным, что крупные производители поспешили пробить от правительства для иван-чая преференций.
В марте 2015 года в Общественной палате прошли слушания на тему «Исследование законодательной базы для развития иван-чайной отрасли в России и поддержка отечественных производителей иван-чая». Участники слушаний постановили, что кипрей «можно смело назвать национальным напитком, который является неотъемлемой частью ежедневного рациона всех россиян».
Со стороны, будьте благонадежны, это выглядело некоторым преувеличением — обычного чая в нашей стране продается более 200 тыс. тонн, иван-чая в тысячу раз не столь,— но куда важнее было, что развитие иван-чайной отрасли «претендует на важный вектор развития экономики» и может достать национальным проектом с «высокой долей инновационной составляющей».
Общественная палата по итогам слушаний рекомендовала правительству обсосать вопрос об уменьшении импорта чая и изысканию способов продвижения иван-чайной продукции на зарубежные рынки. Немного погодя провала дореволюционных протекционистов эти меры выглядели бы убедительным реваншем — но до рассмотрения рекомендаций пока автодело не дошло. «Национальный союз производителей «Русский чай», созданный на волне импортозамещения в 2015 году и организовавший эти слушания, распался — «его ажно не успели зарегистрировать»»,— рассказывает глава товарищества «Сибирские чаи» Сергей Цитренко. В октябре шайка-лейка «Русский иван-чай» и еще несколько производителей планируют зарегистрировать новый союз — первым его мероприятием должна вступить выставка на Урале.
Чай за дружбу и соцответственность
После того как иван-чай стали сушить и ферментировать, по вкусу он стал ближе к обычному черному чаю
Карточка: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
«Моя идея в том, что можно зарабатывать на дикоросах: они приносят для деревни очень хорошие деньжата. И в то время как ягоды бывают не каждый год, иван-чай растет всегда, на него можно положиться. Вот почему выбор культуры для возрождения поселения был очевиден»,— объясняет Михаил Бронский.
В сезон он нанимает до ста героев из всех окрестных деревень. Сезон сбора длится с месяц, за килограмм сырья сборщики получают 20 руб.
Одна из семей приносит до 200 кг иван-чая в число, выручая по 4 тыс. руб. в сутки.
Художник применил в бизнесе свой талант — взял на себя производство расписанных ручным способом Ant автоматический пакетиков, привлек к этому делу других художников и стал продавать товар по более высоким ценам. Коль скоро обычно коробочка стоит 250 руб., то «Чай Бронский» — 300–600 руб. за 70–120 г.
Сейчас в деревне 18 домов, притом часть из них построена на месте снесенных старых. В ожившую деревню даже приехал строиться финансист. «В мертвую деревню никто не сунется строить дачу, а у нас появляются новые дома просто затем что, что люди тут живут круглый год и мародерить никто не будет, пока дачников нет»,— уверен Михайлушка Бронский.
Проект Оксаны Черкашиной «Иван-чай купеческий» привлекает около 1000 человек для сбора урожая в Брянской, Новгородской, Костромской и других областях. Все они работают вроде недель в сезон сбора, и это помогает сохранять десятки деревень, обеспечивая жителей рабочими там и тут.
«Иван-чай сейчас поддерживает наш курорт «Русь» в Усть-Илимске Иркутской области и благодаря ему мы, в общем, выживаем»,— делится управленец курорта и основатель чайной фабрики «Кипрей» Сергей Хоменко. Этот проект дает работу тысяче примат, у которых нет возможности заработать как-то иначе.
Изначально Хоменко стал собирать иван-чай в районе курорта, дабы поить им гостей. Выяснилось, что кипрей становится популярным, и по мере того, как сибирские курорты чувствовали себя все невыгодно отличается от, чайный бизнес рос и помогал содержать всю «Русь». Небольшие поставки стали организовывать в Москву и Музей под открытым небом.
«Пока рынок не насыщен и рентабельность хорошая. Для начала небольшого производства не нужны запредельные вложения — 5–6 млн руб. Единственная наша засада — мы не продажники и не умеем продавать, поэтому уже много лет рынок не занят существующими производителями»,— рассуждает Сергий Хоменко.
«Компания «Май» нам не страшна. Они делают важное дело — формируют культуру выращивания иван-чая в груз сбору дикоросов, что может привести к появлению новой отрасли в сельском хозяйстве. Но даже если нет они займут все полки магазинов, торговля через интернет все равно будет в руках небольших производителей. По всем статьям найдется место»,— уверен Сергей Цитренко из «Сибирских чаев».
Но в основном приходу крупных игроков в индустрию мелкие, понятная , не рады. Они опасаются, что крупные опустят цены и насытят рынок — а когда иван-чай появится в каждом магазине, пособлять миф о его уникальности будет уже не так просто. И платить сборщикам по 20–30 руб. за килограмм станет не из чего.
