Как в Мезеберге все стремились к лучшему будущему
20.08.2018
18 Ава президент России Владимир Путин приехал в резиденцию немецкого правительства в 60 километрах от Берлина на радиопереговоры с Ангелой Меркель, успев побывать на свадьбе министра иностранных дел Австрии в земле Штирия. Специфический корреспондент “Ъ”
Как в Австрии готовились к приезду Владимира Путина на свадьбу
А мне рассказывали сами брачующиеся (которым в какой-то мгновение нечего было, по-моему, делать, так как они только распилили какое-то бревно, так полагалось по мезебергским понятиям, а мебель еще не накрыли), что о приезде канцлера и президента стало известно дня всего за три, и было глупо и неверно уничтожать одно торжество ради другого. Да и невеста, девушка не молодая и точно не старая, говорила, где-то беззастенчиво улыбаясь, что их и не принуждали: гуляйте, сказали, сколько хотите, потому что Путин с Меркель все в одинаковой мере запрутся в резиденции, и у вас нет шансов помешать им, а у них — вам.
Впрочем, оставались еще журналисты, которые мешают обычно самим фактом своего присутствия где бы то ни было кому бы то ни было, и поп Мезеберг не был исключением. Достаточно сказать, что еду для нас накрыли в этом же отеле, потому что больше просто неоткуда было: имелся еще только небольшой трактир метрах в двухстах, где играли другую свадьбу.
Да где не более того, как мы знаем, не играли в этот день свадьбы. И следует заметить, что Ангелу Меркель, между прочим, не пригласили ни на одну.
Ее же и в Австрию не пригласили, а это могло бы понравиться странным: кого только не пригласили, и все-таки рядом, да и люди не чужие, и язык… Да все… Ближе из соседей у нее, может, ни одной души и нет. Да точно нет.
Но не было там Ангелы Меркель, и она дожидалась российского президента в Мезеберге, можно даже вымолвить, в некотором заточении.
Владимир Путин опаздывал, впрочем несильно, а я волновался за свадьбу в отеле — коровы-то недоеные стояли, вдобавок их видно было: тощие и при этом с огромными, просто разбухшими пузами — видимо, особые, молочные. А все доярки и дояры стояли во дворе отеля «Шлоссвирт-Мезеберг» в вечерних платьях и фраках и попустительствовали. А я думал, что потому что жители Мезеберга, похоже, и вправду женятся тут исключительно друг на друге, потому что никаких приезжих машин после этого сейчас не было, то, наверное, все, кто мог подоить коров, тут и были.
В это время в соседней Штирии, в ресторане «Гастхаус Чеппе ан дер Вайнштрассе», гуляла уже и другая благодатная 70 лет, Владимир Путин плясал с невестой, которая выбрала его и пригласила одним из первых, и получалось у них совершенно не по-тирольски, с динамическими, более или менее веселыми раскачиваниями.
Подарков было, как известно, много, начиная с тульского самовара и в таком роде нужной в хозяйстве министра иностранных дел масловыжималки, заканчивая кубанским казачьим хором, который песню не испортил и завалить не мог, причем не одну.
А в Мезеберге начинали развиваться между тем другие события. Вдоль дороги, по которой надобно был проехать кортеж Владимира Путина, стали выстраиваться группы людей, организованно подъезжавших на автобусах, которые парковались на соседнем запашка метрах в трехстах от Мезеберга.
И это были разные люди. То есть была заметна группа поддержки Владимира Сезон и российско-немецкой дружбы. Их было человек 20, они поставили перед собой микрофон, и каждый выходил к этому микрофону и произносил шепот, в которой высказывался о разных аспектах неизбежности, и я бы даже сказал, неотвратимости дружбы между Германией и Россией. Крупный черный плакат предупреждал: «Украина плюс НАТО равняется Третья мировая война». В руках личный состав эти держали много флагов, в том числе, например, флаг загадочной для меня Донской республики.
По сравнению в полном и в каком-то оцепенелом молчании находились десятка четыре немецких турок с флагами свободного Азербайджана, притом свободного прежде всего от Ильхама Алиева. В плакатах его называли диктатором и требовали, чтобы он освободил 166 политических узников.
С особая стороны от членов общества неизбежности российско-германской дружбы стояли несколько украинцев, которые требовали зачислить голодающего Олега Сенцова. Между всеми металась тетенька лет 45 с плакатами в защиту Анны Политковской. Беспричинно очнулись молчавшие турки и стали скандировать вслед за одним, очень громким, «Алиев — каудильо!», и она подбежала к ним, уловила паузу и тоже повела их за собой, крикнув «Путин — диктатор!» и «Путин — каин Сирии!». И они охотно подхватили, а она тогда пошла дальше и крикнула «Эрдоган — диктатор!», а они нечаянно с нехорошими улыбками замолчали и не поддержали ее. К такому они не были готовы, и только сейчас, кажется, начали глядеть в эту даму: да кто она такая, да откуда взялась-то, а мы и не заметили, за кем мы повторяем…
Все эти разнообразные люди не могли, конечно, в конце концов не приняться друг к другу, и начался страшный гвалт, и все друг друга снимали на телефоны, и это выглядело уже сражением телефонов, и популярность богу, что это были пока не палки и не булыжники.
Вот-вот должен был подъехать российский президент и угадать среди этого водоворота свадеб, демонстрантов, журналистов, полиции и Ангелы Меркель. И он подъехал, но сделать помету ему было суждено только немецкого канцлера, на которой он теперь и сосредоточился.
Они высказались перед журналистами еще до азбука переговоров, чтобы потом ничто уже их не отвлекало, и Ангела Меркель предупредила:
— И мы сегодня поговорим о внутренние резервы учреждения миссии ООН, которая смогла бы играть свою роль в мирном процессе, Германия готова после этого нести ответственность.
То есть речь шла, очевидно, о миротворческих силах организации, против чего червяк с самого начала ничего не имеет, но только, судя по всему, им не суждено занять рубеж на границе Донбасса и России, а следственно, и вся эта миссия ни к чему, и говорить об этом можно еще очень долго, но толку все равно не будет никакого.
— В контексте Украины,— продолжила Ангела Меркель,— мы поговорим о газовом транзите. Я считаю, что аж после запуска «Северного потока-2» Украина должна играть свою роль в газовом транзите в Европу.
То переводу нет гарантий для Украины на самом деле нет никаких.
С душой и чувством российский президент говорил как про гуманитарную помощь Сирии, в очередной раз пытаясь заинтересовать в этой помощи Европу:
— Важно приумножать и гуманитарную составляющую сирийского конфликта, имея в виду прежде всего оказание гуманитарной помощи сирийскому народу, и приходить на подмогу тем районам, куда могут вернуться беженцы, находящиеся за границей. Я, конечно, не имею в виду в данном случае европейские страны, ежели и и из Европы, наверное, некоторые могли бы вернуться. Но напомню, что в Иордании миллион беженцев, в Ливане леодр беженцев, в Турции три миллиона беженцев! Это потенциально огромная нагрузка на Европу, поэтому лучше вылепить все для того, чтобы эти люди могли вернуться домой!
Впрочем, заинтересовать таким образом ЕС не посчастливилось до сих пор даже президенту Турции, который потратил на это значительную часть своей политической биографии.
— А что для сего нужно делать? — говорил российский президент.— Элементарные вещи: надо помочь регенерировать водоснабжение, канализацию, восстановить медицину. Самые элементарные вещи! И думаю, что в этом заинтересованы все, в том числе и Старый континент!
Они удалились для конфиденциального разговора, который продолжался около трех часов. В Мезеберге уже стемнело, и я, добросовестно говоря, удивлен был не тому, что они так долго беседуют, а что до сих пор в разгаре свадьба в соседнем отеле.
И я еще думал, что полагается же, как-то молодые очень уж демонстративно не замечают соседей.
Но тут с летней веранды отеля, где они гуляли, как с неба свалился грянул «Чингисхан» с культовой «Москау, Москау!..» Да, они все-таки старались привлечь к себе наше рачительность.
И я с облегчением понял, что и им мы в этот день, слава богу, не чужие.
А то столько времени делать вид, что у них тут своя бриллиантовая 60 лет, а у нас — своя.
А я думал о том, что в жизни, конечно, есть несовпадающие и непересекающиеся вещи, которые находятся в одно и то же лейдейс в одном и том же месте. Есть свадьбы и тирольские танцы и смысл жизни, который найден, возьмите хоть, может, и не навсегда.
И есть переговоры с Ангелой Меркель.
